Забавы Палача - Виктор О`Рейли

– Несколько веков назад в Берне была не одна сотня таких винных подвальчиков, – заметил Медведь. – Многие аристократы имели за городом свои виноградники, и торговля вином была единственным занятием, не считавшимся зазорным в высших слоях, кроме, конечно, политики и военной службы. Затем мода изменилась, аристократы потеряли власть, и люди стали пить в гостиницах и кафе. Правда, подвалов осталось довольно много, но теперь они по большей части заняты под магазины и рестораны. А жаль. Ведь в винном подвале вроде этого есть своя атмосфера: сводчатые потолки, выскобленные деревянные столы, потемневшие от времени стены, бочонки с вином, веселые песни хмельных посетителей, а во главе всего этого – симпатичная вдовушка.

– Почему вдовушка?

– Сам не знаю, – сказал Медведь. – Так уж повелось, что в нашем “Клотцикеллере” всегда хозяйничают вдовы. – Он поглядел на сидящего напротив Фицдуэйна. – Меня вызывал шеф.

– Ja und? – сказал Фицдуэйн. – Это почти все, что я знаю по-немецки.

– Вполне достаточно при вашем произношении. С ним беседовал Беат фон Граффенлауб. Они старые друзья или, по крайней мере, давно знакомы. Раньше встречались в армии, а теперь иногда играют друг с другом в гольф и состоят вместе в каком-то городском комитете.

– Что наши власть имущие делали бы без гольфа? – сказал Фицдуэйн. – Сэр Френсис Дрейк играл в шары, египтяне строили пирамиды, а в Афганистане, по слухам, играют во что-то вроде поло, только вместо мяча у них козлиная голова. По-моему, все эти развлечения служат одной цели.

– Я вас порадую, – сказал Медведь. – Мне ведено оказать вам официальную помощь, предоставить доступ к архивам и документам, и так далее.

– Очень мило, – сказал Фицдуэйн. – И все это благодаря фон Граффенлаубу?

– Наверное, не только. Кроме него, шеф имел не одну беседу с вашим другом Килмарой. Они решили объединить усилия и вместе заняться делами, в которых фигурирует та самая татуировка с цветами – как вы их назвали?

– Цветы Зла.

– Так вот, символ с Цветами Зла был обнаружен на нескольких трупах в обеих странах, – продолжал Медведь, – и встречался кое-где еще.

– Пожалуйста, поподробнее, – сказал Фицдуэйн.

– Мы отправили оповещение через Интерпол – обычная процедура, – и наши коллеги в Ирландии сделали то же самое. Мы обратились ко всем европейским странам и США. Поначалу откликов не было. Когда интересуешься картинкой, добыть информацию всегда труднее. Большинство архивных данных – это имена, адреса, отпечатки пальцев и тому подобное. А безымянный символ сложно определить и классифицировать так, чтобы все всё поняли.

– Однако?

– Нам повезло. В каком-то далеком архиве связали-таки концы с концами.

– Все это сильно смахивает на историю с пуделем, – сказал Фицдуэйн.

– Примерно восемнадцать месяцев назад в сгоревшем автомобиле под Сан-Франциско был найден труп с такой же татуировкой, – произнес Медведь после минутной паузы. Он не совсем понял, при чем тут пудель. – Преступники, похоже, хотели сжечь машину вместе с телом дотла.

– Что же им помешало?

– Перестарались. Вместе с бензобаком взорвалась пластиковая бомба, которая была в салоне машины. Часть руки отлетела далеко в сторону. Она была сильно повреждена, но полицейским удалось различить часть цветочного венка и одну палочку от буквы “А”. Наш запрос оставался без ответа, покуда они не начали искать по названиям цветов. Рисунок маленький, поэтому их вид определить трудно. Стали перебирать разные названия – ничего. Наконец догадались посмотреть на слово…

– Герань, – сказал Фицдуэйн. Медведь воззрился на него.

– Откуда вы знаете?

– Я седьмой сын седьмого сына, – сказал Фицдуэйн. – У нас в Ирландии существует поверье, что такие люди обладают особым даром. А еще я виделся с человеком, который разбирается в цветах.

– С кем это?

– С Андреасом.

Они посмотрели друг на друга.

– Случайность, – сказал Медведь.

– Кто знает? – промолвил Фицдуэйн. – Почему бы вам не закончить свой рассказ? Вы остановились на оторванной руке.

– Хр-рм, – произнес Медведь. Он угрожающе глянул на парочку, которая собралась было сесть к ним за столик. Потенциальные соседи поспешно ретировались.

– Чья была эта рука, так и не удалось выяснить. Идентифицировать личность было невозможно. Рука успела сильно обгореть еще до того, как взорвалась бомба, а от самого тела практически ничего не осталось, так что для поисков в архивах не было никаких отправных точек: ни отпечатков пальцев, ни зубных пломб, ни особых примет, за исключением татуировки, которая частично уцелела благодаря тому, что находилась под наручными часами. О лице, конечно, и говорить нечего.

– Пол?

– Женский. Кожа самая что ни на есть белая. В общем, как там у них выражаются, представительница господствующей расы.

– Возраст?

– С этим сложнее. Самое вероятное – двадцать с хвостиком.

– А машина?

– То, что могло сгореть, сгорело, а остальное взрыв разнес на мелкие куски. Правда, по номеру на двигателе экспертам удалось определить ее владельца.

– Останки, конечно, принадлежали не ему, – заметил Фицдуэйн.

– Вы правы, – подтвердил Медведь. – Владельцем оказался работник некоей фирмы, о котором в ФБР сказали, что он чист как стеклышко.

– А почему к этому делу подключилось ФБР? Я думал, у них не такая широкая сфера интересов.

– Ограблениями банков занимаются федеральные органы, – сказал Медведь. – В ФБР считали, что именно этим автомобилем воспользовались бандиты, совершившие налет на банк в Сан-Клементе. Там украли больше двух миллионов долларов и убили шестерых человек. Одним из убитых был охранник. Прежде чем его свалили, он выстрелил и ранил одного из налетчиков, которым оказалась та самая девица. По характеру ранений на трупе “феды” определили, что позже она была застрелена из того же оружия, что и охранник.

– Значит, грабители обнаружили, что их товарка ранена, и прикончили ее, чтобы не мешала?

– Похоже на то, – сказал Медведь.

– А сколько было налетчиков?

– Вместе с убитой трое – казалось бы, ерунда. Но у них были автоматы, и они палили не задумываясь. Убили охранника, о котором я уже упоминал, и еще пятерых без всякой видимой причины. Двое были служащими банка, а остальные трое – посетителями. Никто из них и не думал обороняться, да и нечем было. Все послушно выполняли указания грабителей.

– Тут попахивает не простым ограблением банка, а террористической акцией, – сказал Фицдуэйн. – Может, какая-нибудь группа призналась, что это ее рук дело?

– Нет.

– А чем они были вооружены?

– Один дробовик с обрезанным стволом и два чешских автоматических пистолета марки “скорпион”.

– Знакомо, знакомо. Теперь я понимаю, почему ваш шеф и Килмара решили объединить усилия. Никого из террористов так и не поймали?

– Расследование зашло в тупик, – сказал Медведь. – Потом, примерно год спустя, в Нью-Йорке задержали человека, который расплатился за покупку крадеными деньгами. Это был служащий нефтяной компании. Он получил деньги по чеку в одном ливийском банке. Банк подтвердил этот факт, но отказался сообщить, откуда пришло поступление. Намекнули, что сумму, возможно, внес другой приезжий американец.

– И что по этому поводу думают в ФБР?

– Определенного мнения у них нет, – сказал Медведь, – но самой вероятной версией считается самая очевидная: какая-то террористская организация, пользующаяся поддержкой в Ливии, пополняет свою казну, а заодно демонстрирует, на что способны ее люди.

– Мне казалось, что у террористов, которых поддерживает Ливия, денег и так куры не клюют.

– Те, кто добывает деньги подобными способами, редко останавливаются по своей воле, – сказал Медведь. – А может, они считают Каддафи не слишком надежным спонсором или копят на черный день.

– Или задумали что-нибудь очень серьезное, – сказал Фицдуэйн.

Глава пятнадцатая

Когда они покинули “Клотцикеллер”, уже спустились сумерки. Вечером в старинном центре Берна царила особая атмосфера. Тускло освещенные аллеи и переулки, затененные аркады, эхо от шагов прохожих, лужицы света и тепла возле кафе и маленьких ресторанчиков – все это создавало иллюзию безвременности и тайны, а в поздний час, когда люди исчезали с улиц и окна гостиниц закрывались ставнями, казалось таящим смутную угрозу.

Они пошли по уже знакомому пути мимо башни с часами. Вход в ресторан Лоренцини располагался в короткой сводчатой галерее, соединяющей Марктгассе и Амтхаусгассе. Сам ресторан занимал второй этаж. Внутри было шумно и оживленно, пахло хорошей итальянской едой и вином.

Взгляд Медведя прояснился. Его приветствовали как давно пропавшего и голодного сына. Краткие дружеские объятия, обмен приветствиями, несколько быстрых фраз на итальянском – и вот они уже сидят за столиком с меню в руках, а официант разливает по стаканам вино.